—    Мистер Кабрильо взял бомбу под контроль у Мемориала Виктории, — доложил но радио Линкольн.

В воздухе завыли сирены, когда агенты MI-5 вытащили ми­галки и прикрепили их на крыши своих машин, устремившись к памятнику. Грузовики заблокировали движение, завыл сигнал воздушной тревоги. Трюйт перебежал через дорогу и оказался рядом с ним как раз в тот момент, когда он перекусывал провод.

—    Еще не деактивирована! — крикнул Кабрильо, увидев Трюйта.

Тот поспешно огляделся и увидел у обочины грузовик с мо­роженым «Бен энд Джерри». Подбежав к машине, открыл за­днюю дверь. Водитель хотел было что-то сказать ему, но Трюйт уже заскочил внутрь. Схватив руками в перчатках глыбу сухого льда, он побежал обратно к Кабрильо, который поспешно раздирал в клочья колпак детонатора плоскогубцами «Лезермэн».

Кабрильо как раз откинул панель детонатора, когда Трюйт оказался рядом.

—    Давай попробуем заморозить детонатор, — сказал он.

На таймере была минута двенадцать.

—    Давай! — заорал Кабрильо.

Перчатки Трюйта примерзли к глыбе сухого льда, и он едва чувствовал кисти рук, поэтому просто бросил глыбу прямо на детонатор, вместе с перчатками, и тут же сунул посеревшие от холода руки в подмышки. Таймер еще пару раз щелкнул и оста­новился.

—    Удивлен, что это сработало, — сказал Кабрильо, улыбнув­шись.

—    Мать всех изобретений — необходимость, — сквозь сжатые зубы проговорил Трюйт.

Кивнув, Хуан коснулся пальцем микрофона на горле.

—    Мне нужны эксперты по бомбе, у Мемориала Виктории. СРОЧНО, — сказал он.

В парке и по всему Лондону загрохотали и засверкали фей­ерверки. Наступил Новый год.

Спустя пару минут рядом с ними остановилась машина, и из нее вышел британский армейский офицер. Следом подъеха­ла другая, с экспертом из ВВС США. Спустя еще пять минут они отключили и сняли устройство детонации. Теперь бомба представляла собой всего лишь емкость с обогащенным ураном. Из нее вырвали самое сердце, а вместе с ним ушла и жизнь, при­носящая другим смерть.

Пока эксперты окончательно обезвреживали бомбу, Кабри­льо и Трюйт подошли к телу Амада, лежащему на дороге в луже крови. По радио доложили, что Лабатиби задержан и его везут обратно в Лондон на вертолете. Элтон Джон продолжал петь, звуки музыки и его голос разносились вокруг. Место происше­ствия вокруг мотоциклов оцепила армия и разведка, поэтому присутствующие на концерте ничего не знали о произошедшем.

—    Совсем ребенок, — поглядев на Амада, сказал Кабрильо.

Трюйт кивнул.

—    Пошли к врачу, пусть посмотрит твои руки.

Касим и Росс, подошедшие минуты через две после того, как таймер был остановлен, подкатили побитый «Блэк Шедоу» к Кабрильо. Старинный мотоцикл выглядел ужасно. Бак и боко­вые панели были ободраны, руль погнулся, одно колесо спусти­лось. Кабрильо поглядел на него и покачал головой.

—    Ребята, сходите в представительство, — сказал он Росс и Касиму. — Заплатите им столько, сколько они потребуют. А по­том спросите, куда его можно отдать, чтобы привести в порядок.

—    Вы оставите его себе, босс? — спросила Росс.

—    Совершенно верно, — ответил Кабрильо.

Тут появился Флеминг, и Хуан пошел к нему, чтобы обо всем доложить. Лабатиби доставили в деловой квартал Лондона, но пройдут недели, прежде чем вся картина событий будет вос­становлена.

Часть 2

На борту ракетного фрегата ВМС США находились Скотт Томпсон и его группа с «Фри Энтерпрайз», и их еще предстояло разго­ворить. Хотя морские офицеры и пытались допрашивать их с момента ареста яхты, пока что пленные не сказали ни слова.

Стоя в рубке, коммандер Тимоти Гент ждал прибытия вер­толета с берега. Небо было черным, ветер хлестал море струями белой снежной крупы. На экране радара мигала метка прибли­жающегося вертолета.

—    Заходят на посадку, сэр, — доложил рулевой. — Ветер северо-северо-западный, от двадцати до тридцати узлов.

Гент взял в руку микрофон.

—    Как только сядут, сразу же закрепите вертолет на палу­бе, — приказал он командиру палубной команды.

—    Есть, сэр.

Вертолет показался из мешанины снега, мигая посадочными огнями, и поравнялся с кораблем, едва сбросив скорость.

—    Сажусь с ходу, — доложил по радио пилот.

Сто метров, восемьдесят, шестьдесят, сорок, двадцать... Пи­лот наконец-то сбросил скорость. Пролетев над палубой треть длины корабля, он увидел людей с фонарями и свободное ме­сто на палубе и тут же опустил вертолет на него. Как только посадочные лыжи коснулись палубы, четверо матросов, при­гнувшись, ринулись к нему с цепями в руках и накинули их на лыжи. Несущий винт еще не успел остановиться, когда из вертолета вышел человек с чемоданчиком в руке. Его сразу же отвели к двери, ведущей внутрь. Гент встретил его лично и от­крыл дверь.

—    Проходите, а то погодка та еще, — сказал он. - Коммандер Тимоти Гент.

Прилетевший оказался рослым худощавым мужчиной с не­много рябым лицом и крючковатым носом.

—    Доктор Джек Берг, — представился он. — Центральное раз­ведывательное управление.

—    Пленные пока что ничего не сказали, — предупредил Гент, ведя доктора по коридору к гауптвахте.

—    Не беспокойтесь, я здесь как раз за этим, — тихо ответил Берг.

Найти в праздничный день техника, чтобы починить пилу, оказалось нелегкой задачей. Наконец Двайер снова вернулся в герметичный бокс, надев защитный костюм, и сделал все сам. К счастью, проблема оказалась проста. Буксовал ремень, вра­щающий диск пилы, и Двайеру оказалось достаточно сделать натяжку посильнее с помощью гаечного ключа. Проверив рабо­тоспособность пилы, Двайер вышел из бокса через шлюзовую дверь, вымыл защитный костюм химическим раствором, снял его, повесил на крюк и вернулся за пульт управления.

Техник, следивший за показаниями приборов, доложил:

—    Утечки нет. Похоже, вам удалось починить пилу.

Двайер кивнул и нажал кнопку, включая пилу. Когда диск раскрутился, он подошел к джойстику и начал опускать пилу на образец, взятый в аризонском кратере. Диск вгрызся в кусок металла размером с лимон; полетели искры, словно фейерверк на День независимости.

Двайер пропилил его до половины, когда зазвучал сигнал тревоги.

—    Давление падает, — доложил техник.

—    Подкачай воздуху! — крикнул Двайер.

Техник крутанул ручку и поглядел на индикаторы.

—    Все равно падает! — заорал он.

Внутри герметичного бокса закружились вихри, будто там образовался мини-торнадо. Несколько образцов подняло в воз­дух, и они закружились, словно невесомые, а оставленный на полу Двайером гаечный ключ сдуло со скамьи, и он повис в воз­духе рядом с пилой, покачиваясь. Создалось впечатление, будто в боксе работал невидимый насос, высасывая воздух в никуда.

—    Воздух на полную! — крикнул Двайер.

Техник открыл вентиль до отказа, но разрежение продолжа­ло расти.

Внутреннее толстое стекло окна начало покрываться пау­тиной трещин. Если стекло лопнет, Двайера и техника будет отделять от верной смерти лишь еще одно такое же стекло. Армированные кевларом перчатки для доступа внутрь уже надулись, как футбольные мячи. Двайер поспешно захлопнул металлические заслонки на входе в перчатки и защелкнул их на замки. Рабочий стол в боксе был привинчен к полу дюймо­выми болтами. Один из них отвинтился и ударил в стол снизу. Стол начало раскачивать, и остальные болты тоже начали от­кручиваться.

—    Сэр, мы теряем контроль! — крикнул техник. — Я включил полный наддув, но давление продолжает падать.

Двайер поглядел внутрь бокса. Там раскручивался настоя­щий смерч. И тут его ударило, как кулаком. Шагнув к пульту, он включил лазер. Тот зажегся, и рабочий конец устройства бешено закрутился. Бокс заполнился дымом, и луч наконец коснулся образца. На поверхности образца что-то загорелось.

—    Давление продолжает падать! — спустя секунду крикнул техник.