Энергия полета иссякла, лед поглотил тепло, накопленное за время прохождения через атмосферу, и шар закончил свой путь у основания покрытой льдом горы.

— Что за адское творение? — сказал мужчина по-исландски, тыча предмет посохом.

Невысокий, но будто слепленный из одних мышц, он выгля­дел нормально для человека, многие годы занятого тяжелым физическим трудом. Его волосы и борода были рыжими, как пламя преисподней. Торс его покрывала одежда из густого бе­лого меха, ниже пояса на нем были штаны из тюленьей кожи, подбитые овечьей шерстью. У него постоянно случались при­ступы ярости, и, честно говоря, он недалеко ушел в развитии от варвара. Изгнанный из Исландии в 982 году за убийство, он повел своих людей через холодное море на этот покрытый льдом остров, где те и обосновались. За прошедшие с той поры восемнадцать лет они построили поселок на скалистом берегу острова и выживали, охотясь и рыбача. Но со временем ему это надоело. Эрик Рыжий жаждал двигаться дальше, открывать и завоевывать новые земли.

В тысячном году от Рождества Христова он отправился в глубь острова, на восток [2] . С ним отправились одиннадцать че­ловек, но спустя пять месяцев с начала их похода, к весне, их осталось лишь пятеро. Двое провалились в трещины во льду, и Эрику до сих пор снились по ночам их крики. Один поскольз­нулся на льду и разбил голову о камень. Многие дни он кор­чился от мучительной боли, потеряв зрение и не способный произнести ни слова, пока в одну из ночей смерть не принесла ему избавление от страданий. Еще одного утащила огромная белая медведица, когда он вечером отошел от костра, клянясь, что слышит где-то поблизости журчание ручья. Двое умерли от болезни, сопровождавшейся жестоким кашлем и лихорадкой. Остальные решили, что вокруг них прячутся силы зла, желаю­щие забрать их жизни. Воодушевление и интерес сменились в них чувством обреченности. Будто поход их был проклят и они платили своими жизнями во исполнение проклятия.

—    Возьми шар, — приказал Эрик младшему из своих людей, единственному, родившемуся на этом острове.

Юноша, Олаф Плавник, сын Олафа Рыбака, опасливо погля­дел на шар. Странная серая сфера лежала на скальном выходе скалы так, будто ее поместила сюда длань богов. Конечно же, он не мог знать, что она упала с неба сорок восемь тысяч лет назад. Осторожно подошел ближе. Все знали, что Эрик скор на расправу. Он никогда не просил, только требовал, так что Олаф не попытался отказаться или поспорить. Судорожно сглотнул и наклонился вперед. Коснулся шара. На ощупь — холодный и гладкий. Ему показалось, что сердце на мгновение замерло. Он обхватил шар и попытался поднять, но не смог — уставшие за время похода руки не слушались.

—    Помогите кто-нибудь, — сказал Олаф.

—    Ты, — сказал Эрик другому мужчине, указав на него по­сохом.

Гро Убийца, рослый мужчина с соломенными волосами и серо-голубыми глазами, сделал три шага и подхватил шар с другой стороны. Выпрямившись, мужчины подняли шар на уровень бедер и вопросительно поглядели на Эрика.

—    Сделайте волокушу из шкуры клыкастого зверя, — заявил Эрик. — Мы оттащим шар в пещеру и устроим для него святилище.

Не говоря более ни слова, он зашагал дальше, оставив всех разбираться с находкой.

Спустя пару часов его люди отволокли шар в пещеру. Эрик тут же начал придумывать, какое роскошное святилище возве­дет для предмета, ниспосланного ему богами с небес. Оставив Олафа и Гро охранять небесный дар, он вскоре вернулся в по­селок на берегу, чтобы собрать людей для работы. Оказавшись там, Эрик узнал, что в его отсутствие жена родила ему сына. Он назвал его Лейфом, в честь наступающей весны, и оставил на попечение женщин. Сам же, во главе восьмидесяти мужчин, взявших с собой инструмент, отправился обратно, чтобы рас­ширить пещеру поблизости от места, где нашел шар. Они пошли на север, в сторону виднеющейся на горизонте горы. Близилось лето, и солнце не заходило круглые сутки.

Повернувшись на ложе из шкур, Гро Убийца выплюнул шерсть. Потерев рукой о медвежью шкуру, с удивлением уви­дел, что шерсть скатывается у него на ладони. Потом поглядел на шар, поблескивающий в колеблющемся свете факела.

—    Олаф, — окликнул он юношу, спавшего рядом. — Пора вставать и выйти наружу.

Повернувшись, Олаф поглядел на Гро. Его глаза были крас­ными, прыщавая кожа шелушилась. Слегка кашлянув, он сел и пригляделся. Увидел, что у Гро выпадают волосы и с кожей у него тоже неладно.

—    Гро, твой нос, — сказал Олаф.

Вытерев нос тыльной стороной ладони, Гро увидел на ней кровь. У него все чаще шла кровь носом. Сунул пальцы в рот и подергал больной зуб. Тот без усилий выпал, оставшись у него в руке. Отбросил его в сторону и встал.

—    Пойду заварю ягод, — сказал он.

Раздул угли, подбросил в костер пару палок из их небогатого

запаса дров, достал мешок из тюленьей кожи, где лежали крас­ные ягоды, из которых они варили по утрам горький напиток. Выйдя из пещеры, набрал в мятый железный котелок воды из ручья, текущего с ледника, а потом поглядел на отметки, проца­рапанные на скале. Еще две-три отметки, и Эрик Рыжий должен вернуться.

Гро вернулся в пещеру. Олаф уже натянул кожаные штаны, но его рубаха еще лежала на камне рядом. Он почесал спину палочкой, и кожа посыпалась мелкими хлопьями, как первый осенний снег. Уняв чесотку, Олаф натянул кожаную рубаху.

—    Что-то не так, — сказал он. — Нам с каждым днем все силь­нее нездоровится.

—    Может, воздух плохой в этой пещере, — спокойно ответил Гро, вешая котелок над огнем.

—    А я думаю, что дело в этом, — сказал Олаф, показывая на шар. — Думаю, он проклят.

—    Можем поставить палатку и не жить в пещере, — ответил Гро.

—    Эрик приказал нам оставаться в пещере. Боюсь, если он вернется и увидит, что мы нарушили его приказ, то разгневается.

—    Я глядел на метки, — ответил Гро. — Он должен вернуться через три сна, не позже.

—    Тогда будем по очереди сторожить, ожидая его возвраще­ния, — тихо сказал Олаф. — И быстренько вернемся в пещеру, прежде чем он увидит, что мы снаружи.

Гро кинул ягоды в кипящую воду.

—    Безвременная смерть либо долгая болезнь. Думаю, лучше мы избежим того, что случится точно. А второе либо будет, либо нет.

—    Еще пару дней, — сказал Олаф.

—    Пару дней, — согласился Гро, опуская в котелок черпак. Налил отвара в две железные кружки и протянул одну из них Олафу.

Четыре отметки на скале у входа, и Эрик Рыжий вернулся.

—    У вас сильный кашель, — гут же сказал он, поглядев, в ка­ком состоянии оставленные им часовые. — Не хочу, чтобы за­болели остальные. Возвращайтесь в поселок, но жить будете в отдельной избе в северной его части.

На следующее утро Олаф и Гро отправились домой, но им не было суждено попасть туда. Первым не выдержал Олаф. Его ос­лабленное болезнью и тремя днями пути сердце просто останови­лось. Гро чувствовал себя ненамного лучше. Когда почувствовал, что больше не может идти, поставил палатку. Но за ним пришли мохнатые твари. То, что не сожрали сразу, доели потом, и вскоре от Гро ничего не осталось, так, будто его никогда и не было.

Проводив взглядом двоих своих людей, уходящих вдаль, Эрик собрал рабочих, рудокопов и строителей, которых при­вел из поселка, взял палку и начал чертить план на покрытом пылью полу пещеры.

Его план был амбициозен, но с даром небес следовало обра­щаться подобающим образом. Первая смена принялась состав­лять план пещеры. Оказалось, что пещера уходит в глубь горы на добрую милю и на глубине становится теплее. Еще нашли большой пруд с пресной водой, вокруг которого вздымались сталагмиты, а с потолка свисали сталактиты.

Других людей он послал к берегу, чтобы выловить плавник и отобрать бревна подлиннее. Из них соорудили лестницы. На­чали вырубать в скале ступени. Из плоских камней соорудили затейливые двери и навесили их на мощные петли. Святилище должно быть скрыто от тех, кто захочет воспользоваться его силой без ведома Эрика. На стенах высекли руны, из камня вытесали статуи, соорудили зеркала, отражающие свет, про­никающий в пещеру через вентиляционные отверстия. Эрик руководил работой из поселка на берегу, редко посещая место строительства. Весь план был у него в голове.